Профессор архимандрит Киприан (Керн). ПРАВОСЛАВНОЕ ПАСТЫРСКОЕ СЛУЖЕНИЕ.

Заканчивая эти очерки "Православного Пас­тырского служения", автор считает полезным заключить их нижеследующими объяснениями. Они представляют собою только малое извлечение из круга лекций, которые автор, не бу­дучи специалистом-профессионалом в этой дисциплине, был вынужден прочитать в тече­ние нескольких лет, из академического послушания.

То, что принято теперь называть "Пастырс­кой психиатрией" приобрело уже с известного времени права гражданства в западной науке, тогда как на православном Востоке это являет­ся еще почти неведомой областью пастырской деятельности.

О грехах против VII заповеди Моисеевой пи­сать особенно трудно в курсе Пастырского богословия и в то же время писать об этом осо­бенно нужно. Ни один грех, может быть, не связан со столькими осложнениями, как имен­но этот грех.

Рассмотренные выше грехи против Бога и Церкви не составляют по содержанию своему предмета монастырской аскетики. Они отно­сятся скорее к области апологетики. Аскети­ка предполагает установившийся уже облик христианина, готового бороться

Как ни схоластично деление грехов в руко­водствах по нравственному богословию на грехи против Бога, против ближних, против общества, против семьи и т. д. и, как мы видели, свв. отцы знают иное деление

Священник очень скоро увидит при своем вхождении в трудное служение духовного отца, как мало его духовные дети воспитаны в настоящем церковном понимании покаяния и духовного делания. С течение времени это ста­новится все более заметным и при учащающемся темпе отхода всех от церкви это прини­мает размеры угрожающие.

Вторая тема, поставленная нами в отделе о душепопечении, есть тема о видах греха, об отдельных грехах, с которыми пастырю прихо­дится встречаться на исповеди. Но прежде чем перейти к этой типологии греха, следует

Лишний раз напоминая всю опасность схе­матизации и условных схоластических подразделений в таком индивидуальном и наиболее личном таинстве, как исповедь, в этой главе будет дан очень общий обзор тех примеров ка­ющихся, которые чаще всего проходят перед духовником в часы покаяния.

Отдел Пастырского богословия о душепопечении разрабатывается в пастырских руковод­ствах всех исповеданий. Но в пасторологии православной и католической он, в отличие от руководств англиканских и протестантских, приобретает особое значение. Признание испо­веди

Вопросу о поведении священнослужителей неодинаковое внимание посвящается в различ­ных курсах пастырской науки. У архим. Анто­ния (Храповицкого) ему уделено мало, у прот. Шавельского — ничего, несколько больше у Певницкого и у еп. Бориса (Плотникова). Руководящим принципом в этой проблеме должна служить духовность пастыря.

Этот вопрос представляет собою одну из ос­новных черт быта православного духовенства, совершенно неведомую миру римо-католическому. Поэтому и надо прежде всего уяснить себе различия во взглядах на эту сторону жизни у православных

Этому вопросу обычно в курсах Пастырского богословия посвящают недостаточно внимания. Строго говоря, он не относится к области чис­того пастырского богословия; это скорее дело церковной политики, проблематики, админист­рации.

Путь священства, более чем какой-либо иной духовный подвиг, знает свои опасности, затруднения, испытания и искушения. Строить себе оптимистические иллюзии в будущем пастырском служении или предаваться каким-ни­будь мечтаниям о бытовой уютности священнической жизни не приходится. Священство есть прежде всего подвиг, в котором подстере­гают самые неожиданные испытания.

Самый важный и самый страшный момент в жизни каждого пастыря, момент, который остается памятным на все дни до самой смерти, есть посвящение рукой архиерейской во святое и великое служение священства. В предыду­щей главе достаточно было говорено о подго­товке школьной, более или менее длительной, для пастырской деятельности.

Вопрос о подготовлении будущего пастыря к его деятельности во все времена истории хрис­тианской стоял в центре внимания писателей богословов и учителей аскетов. Этот вопрос в курсе пастырской науки должен быть для большей ясности расчленен на несколько более специальных проблем.

Этот вопрос представляется краеугольным камнем в науке пастырствования, так как им оп­ределяется то сокровенное, та тональность, кото­рые окрашивают действование священника. Здесь надо говорить не столько о содержании, сколько о направлении пастырского сердца. О запасе тех или иных знаний; т. е. о подготовке священника, будет сказано в следующей главе.

Во всех курсах пастырского богословия во­просу о призвании уделяется обычно достаточ­но внимания, но не у всех пасторалистов этот вопрос освещается одинаково. Совершенно ясно, что призвание к какому-либо служению является важным залогом для плодотворного его совершения. Любовь к тому делу, которое собирается делать человек, определяет и отно­шение к этому делу.

Сказанное в предыдущей главе является идеологическим обоснованием для пастырского служения. Напоминаем вкратце эти предпо­сылки для пастырствования, которое протекает не в пустыне, а в миру и среди людей. Мир, как совокупность враждебного Богу и добру — это область лежащего во зле, но мир, как эм­пирическая тварность сам по себе нисколько не зол.

Прежде чем перейти к изучению традицион­ных вопросов пастырского богословия, надо выяснить те принципиальные предпосылки, которые должны лечь в основу всего пастырс­кого делания. Требования этой науки надо строить в полном согласии с основными данны­ми православного мировоззрения. Пастырство­вание само по себе предполагает известную среду.

Определение всякой научной дисциплины представляет собою дело нелегкое, т. е. и гра­ницы данной науки не могут быть совершенно безошибочно означены. Каждая научная дис­циплина соприкасается с рядом других пред­метов, органически с ними связывается и часто переходит те пределы, которые ей в названии ее очерчиваются.